Литературная гостиная «Нижнекамской правды»: Эстафета

4-02-2023, 11:48

Иллюстрация: www.freepik.com

А ведь это чистая правда, что взрослые не только ничего толком о жизни не знают, так ещё у них и постоянно что-то болит. Это страшный секрет, который мы истово прячем от наших пока ещё наивных детей…

За промёрзшим окном яростно кидался ледяной крупой в стекло стылый январский ветер. Внутри меня кружили тугие вихри сомнений о смысле бытия, разбавленные лёгкой, но всё же противной и беспричинной тревогой.

Иногда такое случается. Не каждый день, конечно, но бывает. Просыпаюсь утром, а куда жить, вообще непонятно. Уже постарели родители, и упорно не хотят взрослеть повзрослевшие дети. А сам я – мужчина сильно среднего возраста с устоявшимися зависимостями, который «в воздухе завис, не может вверх, не хочет вниз».

Хотя чего это я ною с утра пораньше? Я жив, здоров, женат и материально обеспечен. А ещё у меня есть друзья. Настоящие, верные. Целых три человека. Это очень много. Я знаю людей, у которых нет ни одного друга. И ничего, живут как-то. Даже не мучаются вроде. Я бы точно так не смог. Запутался бы в своих внутренних лабиринтах.

Так что всё у меня хорошо. Всегда можно с друзьями поделиться тем, что на душе. Они-то не ноют. Вон Костяна вообще в Америку занесло. Как он там? Без семьи, виз и страховок. Даже без простого знания языка. За удачей уехал уже год назад. Смог бы я так? Совершенно точно не смог бы. А он смог.

От этих мыслей вихри во мне стихли, на душе стало не по-зимнему тепло. Я быстро сглотнул сухие остатки горьких сомнений о тщетности бытия и отправился в ванную бриться. Наступивший день меня ждать не собирался…

В этот же самый момент Костян ворочался в холодной кровати и никак не мог заснуть. Ночи в Денвере холодные, всё же столица штата Скалистых Гор. Да ещё и дома американцы делают из такого тонкого картона, что слышно всё происходящее в соседних комнатах.

Латиноамериканцы, мексиканцы и остальные нации разноязыко шепчутся, ругаются и мечтают о прекрасном будущем. Не общежитие, а Вавилон какой-то. Только в горах и в холоде.

Желудок у Костяна приглушённо ныл уже третий месяц. Точно так же он болел, все те годы пока он в девяностые был в «братве». От постоянного стресса. Наверняка болел от стресса и теперь. Один в чужой стране – это не шутки. И болеть нельзя ни в коем случае. Медицинской страховки у него нет, а в Штатах без неё никуда. Врачи они, конечно, быстро приедут и спасут, но расплачиваться за это придётся до конца жизни. Вот капиталисты проклятые!

Костян укутался поплотнее в одеяло и в очередной раз задал себе вопрос о том, чего он вообще делает в незнакомой стране в полном одиночестве. И тут же привычно себе на этот риторический вопрос ответил – зарабатывает на жизнь. Так уж получилось, что именно здесь. И вообще – чего это он на ночь глядя причитает? Условно молодой мужик, которого дома ждут любимые жена и сын. Они же не причитают. И друзья его не причитают, хотя им тоже в жизни не сладко. Взять хотя бы Олега. Уехал человек в глухомань под Питером после развода с женой, с которой двадцать лет в браке прожил. В никуда уехал, просто сбежал от отчаяния, чтобы жизнь свою перезапустить.

Костян тут же вспомнил, что на родине сейчас утро среды, а значит он запросто может взять мобильник и позвонить любому из друзей. От такой мыслей в стылой комнате ощутимо потеплело. Костян улёгся на бок и крепко уснул, мысленно пожелав перед этим Олегу удачи и всяческого фарта…

В этот же самый момент в окрестностях маленького городка под Питером Олег ехал в маленьком вахтовом автобусе на работу. Сам Олег на общем мелком фоне был большим, лысым и поразительно похожим на Дуэйна «Скалу» Джонсона из всем известных фильмов. Держась на ухабах за покрытый инеем стальной поручень, он тщательно и с давно привычной ему математической точностью подбивал промежуточный баланс своей нынешней жизни. По всем статьям баланс выходил опасно близким к нулю.

Жизнь семейная лежала в руинах, перспективы на новой работе скрывались в густом тумане неопределённости, а городок под Питером на калифорнийский Сан-Андреас был не похож вообще ни в чём. Внутри своей брутальной внешности Олегу внезапно сильно захотелось оплакать себя и свою жизнь. И когда он уже был почти готов, телефон пискнул, выдавая на экран часов сообщение от Рашита. Олег быстро прочёл короткое из общего чата: «Пацаны, в начале февраля встреча!», потом медленно прочёл ещё раз.

Оплакивать, вдруг, стало решительно нечего. Душная и злая жизнь с женой осталась позади. Всё было решено правильно и на чётком внутреннем убеждении. Скале, то есть Олегу даже стало стыдно. И чего это он плакать собирался? С детьми своими он постоянно на связи, да и взрослые уже они. Вся жизнь у него ещё впереди, сколько бы её не осталось. С мозгами, хорошей зарплатой и на своих ногах, а он ещё и плакать собрался. Друзья же у него не плачут. Вот Рашит имеет на иждевении пять детей, из них двое его, двое - второй жены, а один - самый маленький у них общий. Он то, как справляется? Всем помогать при этом успевает. Всех любит и поддерживает.

От этих мыслей на небритом лице Олега расцвела тёплая улыбка. Подняв глаза, он увидел, как ему с передней площадки трясущегося на морозе автобуса в ответ улыбается Катя. Она тоже приехала на завод откуда-то издалека и похоже тоже имела за красиво покатыми плечами непростую историю. Олег давно на неё посматривал, но подойти стеснялся. Сейчас, представив, как рассказывает этот эпизод друзьям и какие получает от них комментарии, Олег улыбнулся смелее и шире. Катя улыбнулась в ответ ещё раз и скромно спрятала глаза. Олег приосанился и бочком направился к ней, раздвигая слипшуюся толпу широким плечом. Жизнь продолжалась, а короткое окно возможностей следовало использовать незамедлительно…

В этот же самый момент Рашит, сидел у себя в рабочем офисе нашего родного городка, двигая мышкой по экрану цветные шарики, и никого не оплакивал. Ещё он не ныл и не причитал. Шеф его сегодня был в срочной командировке в Москве, а, следовательно, напрягаться никакого смысла не было. Рашиту было равновесно и хорошо. Он жил в родном городе в окружении любящих его людей и в довесок имел, точно так же, как и все мы, трёх близких друзей. А это очень много! Рашит подумал о предстоящем вечере, прищурился разноцветными глазами и широко улыбнулся тусклому январскому солнцу, робко заглядывающему в кабинет. До вечера оставались всего какие-то десять часов…

В этот же самый момент я мчал на автомобиле по зимней дороге в наш маленький родной город. Я ехал к Рашиту в гости и мне уже тоже было равновесно и хорошо. Под басовитое урчание мотора и мерный шорох шин я думал про каждого из нас, а январский ветер негромко насвистывал мне:

В облаке пыли…

Растаявших снов…

Мы кажется были...

Растили сынов…

Любили прогулки…

И водку, и жён…

И сжатые булки…

Когда напряжён…

Неся ожерелье…

Проблем на работе…

Извечность похмелья…

В новой субботе…