Трёхпалая рукавица
Продолжаем цикл рассказов о Великой Отечественной войне, которые написал нижнекамский автор Борис Пермин.
Все они ведутся от лица его родного деда – фронтовика Котлова Фёдора Арсентьевича.
Трёхпалая рукавица
Январь сорок второго года. Сидим в обороне, окопались... Ночь, мороз. Ждём возможного наступления немцев. Наша задача – подбивать танки.
Всем расчётом сидим возле своей сорокапятки, мёрзнем. Я сижу на ящике от снарядов. Замерзают руки. Не спасают наши солдатские рукавицы-трёхпалки, особенно мёрзнут указательные пальцы, так как они находятся отдельно от других, чтобы стрелять из винтовки можно было, не снимая рукавиц (потому и трёхпалки): большой и указательный пальцы имеют свои «дома», остальные три – вместе.
Чтобы пальцы согреть, надеваю рукавицу на кулак.
Сжимая и разжимая кулак, гоняю кровь, так вроде бы теплее…
Светает. Немец начал обстрел наших позиций из миномётов и дальнобойных орудий. Разрывы снарядов вначале слышны далеко в тылу наших позиций, затем всё ближе и ближе. Мощная мина разорвалась совсем рядом, осколки звякнули по нашей пушке.
– Все целы? – спрашиваю.
– Целы! – отвечают.
Даю команду проверить механизмы сорокапятки, нет ли повреждений. Проверили – всё исправно. Замечаю – правая рука совсем замерзает, но сейчас не до нее.
Вот и команда: «К бою!» А вот и танки. Из балки выползают неспешно, на ходу перестраиваются, выделяется головной, остальные за ним – в цепь. Команда от командира батареи: «Огонь открывать по моей команде! Прямой наводкой! Бронебойным! По головному танку, далее беглым по остальным!»
Ждём… Танки близко! Уже открыли в нас огонь из пушек.
Прямых попаданий пока нет, но осколки делают своё смертельное дело.
Головной танк идёт прямёхонько на меня. Макаров уже взял его на прямую наводку, ждёт команду для всей батареи. Наводчик смотрит на меня, на головной танк, уже пора стрелять, я ищу глазами командира батареи. Нет его! Не вижу, где же он?! Больше ждать нельзя!
Залезаю повыше на бруствер перед пушками. Громко даю команду: «Батарея! Огонь!».
При этом, взмахнув правой рукой, замечаю: что-то с рукой не так!
Батарея дружно гавкнула всеми стволами.
Под залп нашей батареи прыгаю с бруствера, смотрю на поле боя и вижу несколько попаданий в головной танк. Ура! Вот тебе, немчура!
Головной стоит, наша батарея бьёт беглым огнём по остальным танкам.
Спешу помочь заряжающему, беру снаряд, показалось, будто голой рукой взял железку – и только тут понял, что не так с рукой. На правой руке половинка рукавицы осталась, из трёхпалки сделалась беспалая.
А бой продолжается, справа в цепи у немчуры горит ещё один танк.
Другой, слева, стоит разутый, экипаж пытается наладить гусеницу. Подаю в ствол осколочно-фугасный снаряд, кричу наводчику в ухо, что это для левого, он к нам задом недвижно стоит, поджечь бы.
Пушка его бьёт по нашим. Макаров наводит. Не торопись, друг…
Выстрел – попадание танку в мотор, горит фашист! Отстрелялся.
Сажусь к снарядам, рассмотреть надо, что с рукой, смотрю – пальцы белые. Вот ведь – отморозил! Сую руку за пазуху – отогревать. Танки отступили, сначала задним ходом, тихо, потом развернулись и драпанули полным ходом до самой балки.
Атака немцев была без поддержки пехотой, так что бой на том и закончился. С нашей стороны немного поработали два пулемёта, видимо, по остаткам экипажей подбитых немецких танков.
А мы сели покурить. Рукавица моя развеселила всех. Рассматривали её чуть ли не всей батареей, шутили: мол, вот от этого обрезка рукавичного и была команда – огонь!
А мы с Макаровым пришли к выводу, что отрезало мне трёхпалку осколком мины, что ещё до начала боя взорвалась рядом с нашей позицией, и если бы пальцы были не в кулаке сжаты, то было бы членовредительство! Мы потом долго любовались чистотой среза на рукавице: вот ведь, как острой бритвой!
Подошёл к нам и командир батареи, сказал спасибо за бой, за смекалку (это он по поводу моей самовольной команды).
Но объяснять не стал, где же он сам был в этот момент. Сказав, что ему надо обойти остальных бойцов, потери посчитать и дать команду, чтоб накормили батарею, молодой лейтенант убежал.
А вскорости мне от него передали пару трёхпалых рукавиц.
