Литературная гостиная «Нижнекамской правды»:: Витька и взрослая жизнь
На дворе стояло тёплое и немного дождливое лето 1992 года. Мой друг Витька только что окончил учёбу в техникуме и собирался поступать в институт.
После долгих раздумий на семейном совете единогласным решением Витькиной матери было решено отправить будущего студента в Ульяновск. Город большой, серьёзный и находится относительно недалеко. Витьке предстояло провести в нём две недели, посещая подготовительные курсы в институт, которые заканчивались вступительными экзаменами.
Витька – весёлый и открытый парень с широким улыбчивым лицом, серыми глазами и непослушными вихрастыми волосами соломенного цвета. Он из семьи поволжских немцев, и мать его носила в девичестве фамилию Вальц. Может быть, поэтому есть в нём какая-то немецкая педантичность и жёсткость, странным образом сочетающаяся с простой и доброй русской душой рубахи-парня. Вероятно, это у него от русского отца – дяди Серёжи.
Таким образом, Витька имел в активе классическую интеллигентную семью, состоящую из отца – тихого выпивающего инженера и строгой матери – заведующей кафедрой химии в институте.
А ещё имел Витька длинное и хорошо заточенное шило в заднице, заставлявшее его искать всё новые приключения. Ему, выросшему в строгой матриархальной семье, очень хотелось попробовать себя во взрослой жизни со всеми её развлечениями. Что он и начал делать немедленно по прибытии в Ульяновск.
Дальнейшие события того памятного дня покатились со всё возрастающей скоростью. Выгрузив после автовокзала в съёмную квартиру две внушительные сумки с продуктами из дома, Витька в новенькой кожаной куртке и с паспортом в кармане отправился покорять город.
Накатив для мужественности полбутылки плодово-ягодного вина, наш Одиссей решил, что ему срочно требуются наручные часы. Для точности и пунктуальности. Это Витьке нашёптывали его коварные немецкие гены. Денег имелось впритык, а значит, добыть часы можно было двумя доступными в то время способами: украсть или отнять. Витька выбрал второй вариант и, чеканя шаг, отправился оккупировать уездный город на Волге.
Часы он отнял спустя полчаса, перемежая уговоры с угрозами, у щуплого паренька в нескольких кварталах от места высадки. Еще спустя десять минут от защитников родины Ильича прилетел жестокий и справедливый ответ. Паренёк привёл на помощь своих друзей. Те по горячим следам выследили захватчика и, взяв его в плотное кольцо, вернули назад награбленное, выбив подчистую Витьке две передних красивых желтоватых зуба.
Немного повалявшись в летней пыли, Витька выплюнул лишнюю кровь и понял, что с него на сегодня достаточно. Русских так просто не сломить, а поэтому с подвигами пора на время заканчивать. Зубов было жалко до слёз.
Передислоцировавшись обратно в квартиру, он допил оставшиеся полбутылки вина и в этот раз решил отправиться на поиски любви. Вечер уже вошел в свои права, а губа противно саднила. Витьке очень хотелось женских объятий, в которых он мог бы найти себе утешение и страсть одновременно.
Он наскоро причесался, приоделся и наугад отправился в ближайший ресторан. Вечер был не просто вечер, а вечер пятницы, поэтому подругу он нашёл себе быстро. Она сидела одна за столиком и прицельно постреливала в потомка тевтонских рыцарей томными и густо накрашенными ресницами. Витька подплыл к столику, галантно познакомился и предложил угостить невероятно красивую девушку водочкой. Та любезно согласилась. Выпили по первой, второй, и сознание у Витьки отчего-то померкло и схлопнулось.
Очнулся он в одной рубашке, прислонённый мёрзнущей спиной к грязно зелёной стене подъезда. Сидел Витька совершенно один. К тому же у него отсутствовала куртка со всеми деньгами и паспортом. В кармане рубашки сиротливо лежали, видимо, подброшенные клофелинщицей пятьдесят рублей одной купюрой. В голове шумело и ухало. Сознание мутилось. «Подъезд не мой!» – отрешённо подумалось ему. Подробностей вечера он не помнил совершенно. Покачиваясь, он встал и выбрался на улицу. «Город тоже не мой!» – последовала следующая, еще более ошеломительная мысль. При этом ему сразу же очень захотелось домой. К маме и папе.
Вернувшись в Итаку (то есть доехав на такси до квартиры), Одиссей (то есть Витька) принялся писать домой письмо. В нем он подробно расписал обстоятельства своего неудачного падения на асфальт негостеприимного Ульяновска. Сообщил, что потерял в результате инцидента два зуба. Потом подумал и нарисовал свой рот подробно и со всеми зубами, а в конце правильно, как на уроке черчения, заштриховал два утраченных резца. Чтобы родителям было понятно. После этого с лёгкой и невесомой душой лёг спать.
Наутро Витька по-быстрому собрал вещи и отправился на автовокзал. Взрослая жизнь оказалась, как он понял, штукой невероятно разнообразной и интересной, но входить в неё следовало осторожно, медленно и неглубоко.
