Вахта памяти: майский снег, партбилет и кабаны
Поисковики. Что движет этими ребятами? Что заставляет сезон за сезоном упрямо уходить в поиск? Что побуждает, забыв об отдыхе, уюте и комфорте, засучив рукава застиранной штормовки, вновь и вновь браться за лопаты? Что гонит в засыпанный временем окоп?
Почему их так тянет в незаконченную войну?
Получить ответы на эти вопросы мы попытались у двух парней из НТР – оператора Евгения Лызаева и руководителя производственного отдела Александра Комарова. Уже несколько лет они являются членами поискового отряда «Нефтехимик».
– Женя, так почему ты туда ездишь?
– Может, и пафосно звучит, но это чистая правда: еду по внутреннему зову, чтобы отдать дань памяти своим предкам.
– Атмосфера поиска тебя затянула? Но чем?
– Словами трудно передать, но когда видишь кости, черепа… Расскажу тебе о своих мыслях после первой вахты. Нашли мы бойца. Окапываем место и потом по сантиметру снимаем слой за слоем, достаём останки и раскладываем их на специальной схеме (называется «Толик»). Потом заполняем акт эксгумации, чтобы понять, какие кости есть, каких нет. Когда мы выкладывали бойца на этого «Толика», мне дали голову – череп с верхней челюстью.
Я взял и испытал настоящий шок! У меня в руках голова другого человека. Я видел череп в школе, эти манекены, но это совсем другое. Вот мы с тобой сидим, разговариваем, у тебя череп, у меня череп, а возможно, через какое-то время кто-то твою голову будет держать в руках. Вот такие мысли меня посещали.
Думал: когда-то это был человек, он сражался за нас, шёл в бой, его настигла пуля… У него была семья, дети. Больше 70 лет его останки лежали в поле, а теперь батюшка его отпоёт, и всё будет хорошо. Его душа найдёт покой. В принципе, ради всего этого поисковики и работают.
– Ты, наверное, слышал: в этом году два поисковика погибли в результате взрыва боеприпаса времён Великой Отечественной войны под Волгоградом…
– Да, это случилось как раз на том месте, куда мы ездили в первую свою вахту. Практически на тех же высотах.
– Нет страха, что такое может с тобой случиться?
– Есть у нас золотое правило: если не знаешь – не лезь, а если знаешь – тем более не лезь. Каждый поисковик отдаёт себе отчёт, что это не просто прогулки по лесу. Мы работаем с оружием, и, хотя оно старое, тут есть тот же тротил, те же запалы… Вот запал от гранаты Ф1. Если он у тебя в руке взорвется, останешься без пальцев и даже кисть может оторвать. И это всего лишь детонатор! А если шарахнет граната или авиационная бомба, то от тебя точно ничего не останется.
Страх заставляет тебя быть осторожнее. Тысячу раз подумаешь, надо ли дёргать тот снаряд, который не вызывает у тебя доверия. Так что хотя и есть дикий интерес что-то достать, посмотреть, но я всегда в случае, если до чего-то докопался, зову более опытного из отряда, который может определить, стоит дальше копать или нет.
– Чем эта вахта отличалась от предыдущих?
– Погодными условиями – было холодно. А еще дикие животные. Мы шли по пролеску. Часть группы (три человека) осталась сзади, а другие пятеро ушли вперёд. Я остался где- то посередине, чтобы показать направление тем, кто позади. И вдруг наши впереди кричат: «Лось! Лось!»
Через 15 секунд кричат: «Кабаны!» и ломятся через пролесок. Я первый раз видел живых кабанов в дикой природе – размерами в половину меня! Слава богу, они мимо пробежали. Я в первый раз испытал животный страх, когда тебе просто некуда деться, а если он на тебя побежит, то может просто порвать. После этого мы ходили по лесу и постоянно оглядывались.
– Ещё поедешь?
– С первой вахты понятно, твоё это или не твоё. Так вот я понял: это мое.
– Саша, нынешняя вахта какая у тебя по счёту?
– Двенадцатая и для меня особенная. Я вернулся в смоленские леса. Там какая-то своя атмосфера, особенно весной: природа просыпается, лес. Идёшь, а прямо на земле лежат каски, винтовки! В голове мысли: вот здесь партизаны прятались, сидели солдаты. Картинки оживают. Именно в Смоленск меня тянет больше, чем в волгоградские степи. Лучше в болоте смоленском, чем в жаре волгоградской.
– Каков результат вахты?
– Совместно с отрядом «Долг» нашли четырёх бойцов. Медальонов не было, но был партбилет. Сохранность хорошая. И его хотят раскрыть в лаборатории, чтобы прочитать.
– Что запомнилось из этой вахты?
– Снег. Я с Женей никогда не был в Смоленске. Когда собирались, я ему рассказывал, что там даже в мае вода в ведрах так сильно замерзает, что ее приходится колоть топором. Не знаю, поверил он мне или нет, но когда он вышел во второй день вахты, то там реально в бочке была замёрзшая вода. Запомнилось ещё, что один отряд поднял двух бойцов. Они лежали в одной воронке. Нашлись и медальоны.
Их вскрыли, и оказалось, что эти люди – из одной деревни, из одного призыва, и погибли, получается, вместе. Нашли родственников, они приехали прямо во время вахты и забрали своих родных, чтобы похоронить на родине.
– Тебя во время этой вахты наградили. За что?
– Это поисковая награда. Она считается единственной официальной от Минобороны и даётся после определённого количества вахт. Значит, мое время пришло. Я не могу сказать, что заслужил её за что-то конкретное, у меня нет именных солдат, которых я сам «набил» (набил – это когда ты сам лично с миноискателем пошёл, сигнал набил, начал копать и нашел солдата с медальоном). Таких людей в отряде единицы.
– Из каждой вахты вы привозите документалку…
– Эти фильмы делаются не для того, чтобы получить гонорар или награду, а чтобы сохранить историю. Наши фильмы показывают детям в музее «Боевой славы» на каждой экскурсии. Дети видят, что это не просто турпоход с палатками. Здесь весь быт, подъём останков. Когда я сам в первый раз увидел, как их поднимают, решил микрофон оставить и тоже копать. Там что-то переворачивается внутри.
– Музейные экспонаты – как они отбираются?
– Лет через 10-15 поисковым движениям уже и искать будет некого. Не в плане того, что не будет незахороненных солдат – просто останки утрачиваются. Каждую железку, которую мы поднимаем, мы обсуждаем: можно ли её спасти, нужна ли она для музея, важна ли ее история... Исходя из этих соображений, ребята из нашего отряда семь километров тащили два трака от танка вдвоём, менялись каждые 10 минут, чтобы потом поставить для экспозиции в музее.
Поисковый отряд «Нефтехимик» в количестве 25 человек отправился на традиционную «Вахту памяти» 22 апреля 2021 года. На этот раз курс был на Смоленскую область. Поисковая экспедиция длилась чуть больше двух недель. Лагерь был разбит в Вяземском районе.
