«Мой отец никогда меня не видел…»
10 сентября 1941 года закончилось одно из самых значительных сражений Великой Отечественной войны – Смоленское. Красная армия одержала безоговорочную победу, но за два месяца кровопролитных боёв наши войска потеряли больше 486 тысяч человек.
Тысячи попали в плен. Среди них был и отец Нины Порошиной… Она поделилась своими воспоминаниями о погибшем почти в самом начале войны отце…
«Моя мама Лежнева Анна Терентьевна с отцом Лежневым Григорием Кузьмичом жили в Котловке, здесь же поженились и родили двух дочерей – Нину и Шуру. С работой в то время было сложно, поэтому на заработки семья уехала в Пермский край, в город Краснокамск. А потом началась война…
В 1941 году отца забрали в Пермь на подготовку. Мама ездила к нему, чтобы повидаться. Но однажды, приехав туда, узнала, что поезд с моим отцом уже отправился на фронт. Так они и не увиделись, да и на свой поезд обратно до Краснокамска мама тоже не успела. Так и осталась ждать следующего. Когда вернулась в город, надо было решать, что делать дальше. На руках двое детей, да ещё и беременна мною. Решила вернуться домой, в Ильинку, где жил ее брат со своей семьёй. Когда из Краснокамска на пароходе добирались, было холодно, обе дочки заболели, а потом умерли. Так их в Ильинке и похоронили по осени, а уже потом я родилась.
Папа писал письма с фронта. Только отправлял их в Краснокамск, не знал, что мы домой вернулись. Но нам эти письма переправляли. Одно из них я запомнила, потому что прочитала, когда уже в школе училась:
«Нюрашка (так он маму называл), мы идём по старой Смоленской дороге. В окопах мокро, идёт снег. Вот пули свистят – и наши, и немецкие. Они отличаются свистом».
А потом письма приходить перестали. Мы долгое время ничего не знали о судьбе папы. Однажды на меня вышла Нина Фролова. Она когда-то тоже жила в Котловке и стала составлять древо жизни, там и до отца моего добралась. А я ведь её даже не знала! Она нашла документы на отца. Я, когда их получила, разрыдалась. Оказалось, что мой папа уже 5 сентября 1941 года попал к немцам в плен. И трёх месяцев не прошло с начала войны… Отправили его в концлагерь «Шталаг IV-Б». В графе дата смерти значится 26 марта 1942 года. А я родилась в феврале того же года.
Потом еще немного информации удалось найти сыну той самой Нины Фроловой. Оказалось, что её отец и мой вместе отправлялись на фронт. Когда стали бомбить, кто в лес убежал, а кто в телеге раненый остался. Вот и папа, наверное, раненый остался, и потом в плен попал. Было ему всего 30 лет.
Всё, что от отца осталось, только фотография. Мама сказала, что у него галстука не было, а фотограф говорит: «Что это он в кашне-то? Вот галстук ему сделаем, и будет красивее!» Так эта фотография и получилась. Больше мы про папу ничего не узнавали, а теперь уже и поздно. В Котловке осталась стела с именами погибших воинов-земляков. Только вот у папы моего фамилия с ошибкой написана – буквы перепутали. Пыталась я это исправить, да только всё безрезультатно, а ведь мне уже 79 лет…»
