Осколки реальности

Журналист, зам. главного редактора одной из газет Автограда, автор 17 повестей, трех книг. В Центральной библиотеке имени Габдуллы Тукая прошла творческая встреча с писательницей Ниной Самариной.

До начала мероприятия корреспондент «НП» побеседовала с коллегой.

— Как журналист стал писателем?

— Все началось с того, что мы решили вести в нашей газете литературную страничку. Первой, чьи рассказы переводили на русский язык и печатали, стала татарская писательница Зифа Кадырова. Мы заметили, что людям нравится читать рассказы из номера в номер, с продолжениями и развитием истории. После тоже решила попробовать себя в писательском деле. Так и начался мой творческий путь в 2017 году.

— В своем городе вы известны как журналист Наталья Гарипова. Почему решили взять псевдоним?

— Журналисты — это люди объективные, они ничего не выдумывают, пишут по событиям и фактам. А писатель — это человек, который живет в мире фантазий. Он может что-то домысливать и придумывать. Я поняла, что не могу пользоваться именем, которое связано с какой-то объективностью в сфере, где нужна выдумка. Вот так для художественных текстов появилась Нина Самарина.

— Этот псевдоним имеет для вас какое-то особое значение?

— Я училась в Самарском государственном университете, поэтому Самарина — в честь моей альма-матер. А имя Нина мне просто нравится. Многие спрашивают, почему я не осталась Натальей Самариной, раз уж так захотела что-то поменять. Но я так решила — взять короткое имя.

— Что бы вы посоветовали тем, у кого еще нет псевдонима, но они хотят его взять?

— Лучше писать под своим именем. Я не смогла это сделать, потому, что работаю журналистом с 1998 года. У меня есть такой большой профессиональный багаж позади, а хотела его просто отсечь, когда начала писательский путь с нуля, чтобы моя предыдущая деятельность как-то влияла на художественную работу. Я этим псевдонимом провела границу между журналистикой и писательством.

— Ваши герои взяты из жизни или это все же плод фантазии?

— Дело в том, что писать о себе все время невозможно. К тому же, моя жизнь спокойна и размеренна, она идет своим чередом. Чаще всего герои — это плод фантазии. Просто писатель вынужден быть очень наблюдательным и примечать значимое вокруг себя: чьи-то вскользь брошенные слова, где-то невзначай увиденная сценка, какая-то коллизия, о которой писали в газетах. Все это в голове перемешивается и складывается в отдельную историю, как в калейдоскопе. Это такие осколки реальности, которые я сама склеиваю в совсем новую картину.

— Где вы находите вдохновение?

— Я вынуждена работать в таком режиме, что вдохновение стоит на пятом месте. Поскольку мои повести выходят в периодическом издании и публикуются с продолжением, я, как и любой журналист, «стою на конвейере». Газета выходит раз в неделю, и раз в неделю должен появиться кусок повести. Получается, что вдохновение бывает, но оно особой роли не играет. На первых местах — дисциплина, способность собрать мысли в любой ситуации и обстановке, чтобы не оставить читателя без повести. Получается, что нет никакого вдохновения, нужно просто сесть и начать писать.

— А если бы повесть не печаталась в газете с периодичностью и вам бы не пришлось в любом случае ее писать, сколько бы уходило времени?

— Самая длинная моя работа писалась полгода, самая короткая — три месяца. Так бы и писала, даже если не было периодики. Потому что три-четыре дня в неделю я все равно уделяю писательству.

— Не планируете написать роман?

— Дело в том, что повесть — это и есть маленький роман. Просто в романе больше героев, линий сюжетных, которые между собой пересекаются, больше временных пластов. Вот и вся разница.